Об авторе. Протоиерей Сергий Гусельников — ключарь Кирилло-Мефодиевского собора г. Самара. Родился в 1960 году в Зерносовхозе «Батрак» Алексеевского р-на Куйбышевской области. Окончил филологический факультет Куйбышевского государственного университета. С 1995 по 1998 годы работал заместителем редактора Православной газеты «Благовест». Член Союза журналистов России, член Союза писателей России. Его книга «Цветок Сиона» (о Святой Земле) получила первую премию на Всероссийском литературном конкурсе имени святого благоверного князя Александра Невского в Санкт-Петербурге. Автор поэтических сборников «В ожидании Пасхи» и «Время жатвы», а также сборника рассказов «Небесные фрески». |
В течение двух тысячелетий цари и императоры считали, что оружие, на котором запечатлелась кровь Христа, даст им возможность управлять миром. Поэтому в угоду честолюбивым замыслам появились копии святого копья. Многие правители были убеждены, что обладают подлинным «копьём судьбы».
В начале ХХ века мистически настроенный Адольф Гитлер, по свидетельству историков, в юности часами стоял в Венском музее истории искусств перед витриной, где было выставлено «копьё сотника Лонгина», и сильно верил в его чудодейственную силу. Когда Австрия вошла в состав Третьего рейха, он объявил копьё «имперским сокровищем». Начиная Вторую мировую войну, кровавый диктатор Гитлер не сомневался в возможности поработить весь мир. Ведь «копье судьбы», как он считал, находится в его распоряжении. В 1945 году фюрер приказал отправить «копьё судьбы» на подводной лодке в Антарктиду. Этому есть документальные подтверждения. Но выполнить его странный приказ не успели: в последние дни войны копьё спрятали в колодце в Нюрнберге. Его нашли американцы и в 1946 году вернули в Австрию. Тут же возникли слухи о том, что подлинное копьё осталось в США, а в Вене находится его копия. Споры закончились в 2003 году, когда специалисты провели тщательное исследование реликвии и выяснили, что это древняя (VII века), но всего лишь копия копья сотника Лонгина, прошедшая через руки многих властителей, помышлявших о мировом господстве.
В Ватикане и Кракове хранятся другие копья-реликвии, но они оказались ещё более поздними копиями подлинного копья.
Учёные из Великобритании, которые проводили исследование копья, хранящегося в Эчмиадзине, подтвердили его подлинность. Мало того, наконечник копья точно соответствует размерам раны, обнаруженной на Туринской плащанице (ширина раны составляет 4, 5 сантиметра).
Подлинное копьё сотника Лонгина, хранящееся в Армении, ни разу не попадало в руки злодеев. Видимо, Бог не попускал этого, чтобы они с помощью «копья судьбы» не попытались осуществить свои зловещие планы. Зато, как свидетельствуют служащие Эчмиадзинского храма, верующие по молитвам перед этой святыней получают исцеления даже от рака.
Самое сильное впечатление, которое осталось у меня от посещения Гегарда, — пение молитвы на втором ярусе пещерного храма. В нашей дружной группе, кроме гида Лилит и водителя Гамлета, был ещё один армянин — Артур. Он знает много молитв и пел их, чередуясь с Лилит, когда мы посещали храмы и монастыри. И вот в этом древнем пещерном храме, в таинственном полумраке он запел молитву. Прекрасная акустика делала его голос неземным. Казалось, что мы стоим на небе и нам поют ангелы. Хотя Артур пел один, у нас возникло впечатление, что поёт хор. И дело не столько в акустике, сколько в древности и намоленности храма.
И конечно же навсегда запомнилась келья-пещера Григория Просветителя. К келье мы поднимаемся по крутой лестнице вдоль скалы, на которой высечены хачкары со сложными рисунками. Это каким же надо было обладать умением монахам-мастерам, не имеющим права на ошибку, чтобы вырезать прямо в скале такую красоту!
В келье Григория Просветителя два отделения. В одном высечен престол, на котором он совершал службу, а в другом святой молился и спал. В нём вырублено круглое окошко, через которое виден купол церкви с крестом. И это символично. Мы тоже из своего сердечного окошка должны видеть только то, что ведёт нас ко спасению — крест Господень, на котором за наши многочисленные грехи распят Христос, Царь Славы…
Хор Вирап
Наша группа посетила монастырь-крепость Хор Вирап (Глубокая яма). Он расположен прямо на границе с Турцией на высоком холме на левом берегу реки Аракс, почти у подножия горы Арарат. В древности здесь находился город Арташат, одна из столиц Армении. Напомню, что историческая Великая Армения занимала большую территорию, и в разные эпохи её столицами были разные города. Сейчас многострадальная страна занимает лишь часть первоначальной территории. Особенно горькой потерей для армянского народа стала потеря его национального символа — горы Арарат, отданной «товарищем» Лениным Турции. Тем не менее армяне продолжают считать Арарат своей горой. Интересен ответ Сталина на претензию турок, которые с возмущением заявили: «Почему армяне везде изображают Арарат, ведь это наша гора?». Иосиф Виссарионович ответил: «А почему вы изображаете на своём флаге месяц, ведь он светит всем народам?».
Хор Вирап расположен, как я уже упоминал, над темницей Григория Просветителя, куда его заключил царь Тиридат III, будучи ещё язычником. Там находилась царская тюрьма. В яму, заполненную ядовитыми змеями и насекомыми, бросали осуждённых заключённых. По милости
Божией Григорий Просветитель, просидевший в темнице тринадцать лет, выжил и обратил в Христианство царя и его подданных.
В 642 году католикос Нерсес III возвёл над темницей часовню, но впоследствии она была разрушена. Вместо неё через тысячу лет, в 1662 году, построили церковь Пресвятой Богородицы, которая существует и поныне. Хор Вирап обнесли мощной каменной стеной с башнями, поэтому его стали называть «крепость-монастырь». Несмотря на небольшие размеры, в Хор Вирапе действовала духовная семинария.
Мы выходим из микроавтобуса и по крутой дорожке под палящим солнцем поднимаемся к монастырской стене. С площадки, расположенной перед входом, открывается захватывающий дух вид на араратскую долину и селение Покр Веди. В самом монастыре тоже красиво. Зелень, цветы, деревья с густой листвой. С левой стороны от входа — фонтанчик в виде каменной чаши, а над ним небольшая стела с изображением двух голубков. Видимо, поэтому у подножия холма торгуют белыми голубями. Но Лилит нас сразу предупредила: «Не покупайте, не тратьте деньги. Выпустите голубя — и всё: он улетит, а потом вернётся к хозяину».
За часовней Григория Просветителя открывается величественная картина библейского Арарата. Кажется, он всего метрах в ста от монастыря. Но это, конечно, не так.
В часовне полумрак и много людей, больше половины из которых дети. Оказывается, привезли школьников на экскурсию. Мы долго стоим в очереди, ждём, когда учительницы вытащат из темницы своих деток. Именно вытащат, потому что вниз ведёт отвесная железная лестница и без помощи взрослых дети не в состоянии выбраться наружу.
Глубина темницы шесть метров, диаметр около четырёх с половиной метров. Сырая темница пустая, и то нас охватывает трепет. А каково было сидеть в ней Григорию Просветителю рядом со змеями и скорпионами!
Из часовни мы заходим в церковь Богородицы. Типично армянский храм, ничего необычного, но неожиданно Господь дарит нам духовную радость. Сквозь узкое окошко церкви внутрь просачивается широкий солнечный луч, а в нём клубится дым от ладана, спускаясь на пол храма.
Не менее удивительным для нас было лицезрение продавца церковной лавки. Длинные распущенные волосы и усы, торчащие в стороны сантиметров на пятнадцать. Наверное, он покрыл их лаком, чтобы они не опустились вниз. Высокий и худой, он походил на Дон Кихота и выглядел довольно грозно, что не мешало ему играючи продавать свечи и быстро отсчитывать сдачу. Кто-то из наших женщин набрался смелости и сфотографировал его на память. Я же не решился направить на Дон Кихота свою видеокамеру.
Татев
На следующий день мы направились на юг Армении в знаменитый Татевский монастырь. Он находится высоко в горах у селения Татев. В 2010 году туда провели канатную дорогу Татевер, самую длинную в мире — 5, 8 километра. Но не дай Бог застрять в фуникулёре и оказаться висящим над пропастью.
Гамлет везёт нас туда по петляющему среди зелёных гор серпантину, с которого открываются прекрасные пейзажи. Мы поднимаемся всё выше и выше, пока не оказываемся на высоте двух с половиной километров над уровнем моря. Проехав селение Татев и монастырь, наш микроавтобус останавливается на высоком холме, с которого как на ладони видна некогда знаменитая обитель. Она построена на треугольном скалистом мысе, круто обрывающемся вниз. Подойти к ней можно лишь с северной стороны. Но мощные стены с башнями сделали Татевский монастырь неприступной крепостью.
Само название монастырь получил от имени святого апостола от 70-ти Евстафия, который пришёл в эту местность в первом веке и проповедовал и мученически пострадал в этих местах. Евстафий — по-гречески Евтатиос, или как впоследствии получилось по сокращению Татеос, Татев.
В 839 году Епископ Сюника Давид купил у великого Сюникского князя Филипе село Татев и перенёс туда епархиальную резиденцию. Возведённый поблизости монастырь уже в X веке становится крупнейшим духовным, культурным и политическим центром не только Сюникского княжества, но и всей Армении. В нём подвизалось около тысячи насельников. К XIII веку Татев владел 680 селениями.
В XIV веке здесь был основан крупнейший образовательный центр — Татевский университет. Студенты обучались на трёх факультетах по различным дисциплинам: богословие, философия, математика, грамматика и др. Кроме того, они изучали искусство каллиграфии, книжной миниатюры, музыку.
Первый храм монастыря Погоса и Петроса (Петра и Павла), который строился с 895 по 906 годы Митрополитом Ованесом. Строгий и простой по архитектуре, с высоким барабаном, увенчанным веерообразным куполом, он смотрится величественным на фоне других монастырских построек. Главной святыней монастыря являются находящиеся под левой и правой колоннами у алтаря частицы мощей святых апостолов Петра и Павла, принесённые сюда святым Григорием Просветителем.
Уникальным архитектурным памятником средневековой Армении является качающаяся колонна «Гавазан». Архимандрит Микаэль, настоятель монастыря, радушно нас встретивший и рассказавший об истории Татева, по поводу этой колонны заметил:
— Говорят, что она сама начинала раскачиваться, когда к монастырю приближались враги. По такому не совсем обычному знаку монахи за-крывали ворота и готовились к обороне. Ещё колонна качалась, когда выбирали архимандрита монастыря. Если кандидат был достойным, то колонна подавала об этом знак.
Отец Микаэль — личность уникальная. Имея уже законченное светское высшее образование, он блестяще закончил в Эчмиадзине Духовную академию, был иподиаконом у католикоса, и все думали, что ему откроется прекрасное будущее, что первоиерарх Армянской Церкви оставит его при себе. Но вышло по-другому. Став священником, отец Микаэль попросился в Татевский монастырь. Всех это удивило. Ведь в это труднодоступное место отправляли как в ссылку провинившихся священнослужителей. Однако отец Микаэль проявил твёрдость, настоял на своём и приехал в знаменитую древнюю обитель.
Служит он практически один. Иногда к нему приезжает родственник-диакон и помогает, чем может. Кроме ежедневных богослужений, отец архимандрит занимается хозяйственными делами, недавно устроил в монастыре пасеку и качает горный мёд. В селении Татев отец Микаэль организовал церковно-приходскую школу для взрослых и воскресную школу для детей. А ещё он с кавказским госте-приимством встречает многочисленные группы паломников и туристов.
Молодой, черноволосый, с приятными чертами лица, которые можно разглядеть под чёрным священническим куколем, батюшка всё время улыбается мягкой, смущённой улыбкой. Смущается отец настоятель, видимо, оттого, что говорит по-русски с акцентом и не может точно передать смысл некоторых фраз. В глазах же его сквозит грустинка: такой известный монастырь, а находится в запустении. Конечно, трудно одному человеку возродить древнюю монашескую обитель.
Отец Микаэль выводит нас через каменный лабиринт на небольшой балкончик, с которого хорошо видны глубокое ущелье и лесистые горы. Если посмотреть вниз, то может закружиться голова. Поэтому мы смотрим вдаль.
Показывая на высокую гору справа от нас, батюшка рассказывает на армянском, а Лилит переводит на русский:
— Это случилось в средние века. За одной молодой девушкой, армянской княжной, скакавшей на коне, гнались враги. Когда она выехала на эту гору, то увидела впереди огромное ущелье. А сзади настигали преследователи. Тогда княжна, не захотев попасть в руки врагов, прыгнула вместе с конём вниз. Но случилось чудо. Конь, как на крыльях, плавно спустился на дно ущелья. Отважная девушка осталась жива. Впоследствии на месте её спасения воздвигли женский монастырь. Его развалины сохранились до сих пор. То, что я вам рассказал, не легенда, а быль. Об этом случае упоминают армянские историки.
Отец архимандрит выводит нас за монастырскую стену. Там расположены средневековая маслодавильня и крупорушка.
А совсем рядом — часовня апостола Евстафия, мощи которого были принесены сюда в IV веке. Возле часовни погребены монахи и священники монастыря.
Хотя над горами уже сгущались сумерки, гостеприимный отец Микаэль не отпустил нас из монастыря, а пригласил на чай. Мы еле уместились на маленькой кухоньке за небольшим столом, на котором, как говорится, было то, что Бог послал, но задушевная беседа оказалась лучше самых вкусных кушаний. Впрочем, сухое красное вино, свежий козий сыр, молодые грецкие орехи в сиропе, горный мёд и, конечно же, лаваш, предложенные к чаю, нас тоже порадовали.
— Христос принёс нам духовный мир и благодать, и мы должны постараться сохранить это в своей душе, — сказал нам на прощанье отец Микаэль.
Севанаванк
В 65 километрах на северо-запад от Еревана расположено высокогорное пресноводное озеро Севан — жемчужина Армении. Оно раскинулось на высоте почти двух тысяч метров над уровнем моря и занимает площадь около трёх с половиной тысяч квадратных километров. На его берегах было много монастырей и храмов, некоторые из которых сохранились до настоящего времени.
В конце нашего путешествия по самой древней Христианской стране мы побывали в монастыре Севанаванк. Собственно, от него и происходит первоначальное название озера — Севанк, что в переводе означает «чёрный монастырь». Почему «чёрный»? Потому что он был построен из чёрного туфа в конце IX века на острове. С понижением уровня воды в озере образовался перешеек. Он сейчас соединяет высокий красивый остров с берегом.
Чтобы попасть в монастырь, нужно подняться по длинной каменной лестнице вверх. Сейчас уже не помню, сколько в ней ступенек, но больше двухсот — это точно. Где-то на середине лестницы, на небольшой площадке стоял пожилой армянин с гармошкой и пел русские песни. Так он зарабатывал на жизнь, быстро определяя, из какой страны приехали туристы. На обратном пути он спел нам песню «Эх, Самара, городок». Над просторами Севана она звучала одновременно неожиданно и трогательно.
Наверху дул сильный прохладный ветер. Всё-таки стояла осень, и мы находились ближе к северу Армении. Но вид оттуда открывался изумительный. Его не передать словами, даже фотографии не в состоянии отразить ту красоту, которая просто захватывала дух.
В Севанаванке сохранились две церкви 874 года: святой Аракелоц (святых апостолов) и святой Аствацацин (Богородицы). Они были построены на средства царевны Мариам, которая дала обет в память об умершем супруге построить 30 церквей. От собора Двенадцати апостолов, стоявшего на самом верху острова, остался лишь фундамент.
В церкви св. Аракелоц заканчивалось венчание. После совершения таинства священник, оказавшийся ещё и учёным-математиком, любезно поведал нам о возрождающемся
монастыре.
В храме стоит уникальный хачкар XIII века. На нём изображена вся библейская история, начиная от грехопадения первых людей и кончая искуплением человечества Сыном Божиим.
— Посмотрите на лик Христа на хачкаре, — обращается к нам Лилит. — Здесь у Спасителя типично монгольские черты лица: широкие скулы, узкие глаза. Волосы заплетены в две косички.
Действительно, мы впервые видим изображение Спасителя, похожего на монгольского воина. Правда, на Святой Земле, в Назарете, в католической базилике Благовещения есть иконы, принесённые в дар от различных стран, на которых Божия Матерь и Богомладенец изображены в национальных одеждах и с характерными чертами лица разных народов. Но чтобы с лицом монгольского воина!
— Почему мастер так изобразил Христа? — продолжает наш гид. — В то время было нашествие монголо-татар, и для того, чтобы они не причинили вреда мирным жителям, он сделал похожим Его лик на монгола.
Если иконы в Армянской Церкви для нас не представляют интереса и похожи на неумелые рисунки, то хачкары являются не только выдающимися произведениями религиозного искусства, но и отражают христианские догматы, события
Священного Писания, а также исторические события.
В небольшом храме св. Аствацацин Артур и Лилит спели на армянском молитвы. Спели так, что хотелось плакать от умиления. В это время там сидел на лавочке американец и сосредоточенно молился. С благоговением выслушав молитвенные песнопения, он встал и пошёл за нами, произнося по-английски искренние слова благодарности. Когда же Лилит заговорила с ним на чистом английском языке, он был поражён ещё больше. Оказалось, что для нашего гида гораздо легче говорить по-английски, чем по-русски. А в Джермуке мы услышали, как Лилит прекрасно поёт под гитару песни Булата Окуджавы… на армянском языке!
Усиливающийся ветер и ожидавший нас внизу Гамлет заставили нас спуститься к подножию монастыря, чтобы ехать дальше — в Дзорагет, в медную гостиницу. Почему медную — я скажу позже.
По дороге в Севанаванк мы останавливались в селении, расположенном на берегу Севана. Рядом с древним кладбищем там стоит церковь Х века, оставшаяся от монастыря Айриванк. Сейчас она восстанавливается.
— С кладбищем связано интересное предание, — рассказывает Лилит. — Раньше оно было очень большим и насчитывало сотни хачкаров. Когда к селению подходили передовые отряды Тамерлана, жители селения набросили на хачкары белые покрывала, и они стали походить на фигуры людей. Издалека воинам Тамерлана показалось, что перед ними большое войско. Воины испугались и не стали входить в селение.
В небольшой церкви пусто и сумрачно. С правой стороны от входа в алтарь стоят вперемешку простенькие православные и католические иконы. Перед ними в коробке с песком — погасшие свечи. Значит, жители приходят сюда и молятся.
Через боковую дверь Лилит повела нашу группу на улицу, а я остался внутри, чтобы заснять храм на видеокамеру. Неожиданно в церковь вошёл человек средних лет в сером подряснике. «Армянский священник», — подумал я и остановил запись.
— Епископ Маркос, — улыбаясь, представился обладатель серого подрясника. Мне ничего не оставалось, как тоже представиться.
— Отец Сергий, по-армянски отец Саркис, — блеснул я знанием армянского языка.
— Вы какой раз в Армении? — приветливо спросил меня епи-скоп Маркос (по-русски Марк).
— Первый раз.
— Первый?! Тогда запишите мой сотовый телефон. Вернее, я сам вам запишу. Если приедете в следующий раз, позвоните мне, я вас встречу, всё покажу, пообедаем, поговорим.
Епископ Маркос порылся в карманах подрясника, достал листочек бумаги. Я дал ему авторучку. Он присел на корточки и быстро записал номер своего телефона.
Мне никогда не приходилось так просто общаться с епископами, тем более армянского епископа Маркоса я видел впервые. На меня повеяло нелицемерной простотой. Будто мне на несколько минут посчастливилось попасть в апостольские времена.
Между тем епископ Маркос увлёк меня в алтарь и по-дружески рассказывал о том, что приехал сюда проконтролировать работу строителей, которым велел поднять уровень алтаря, чтобы престол стоял выше.
Пока мы разговаривали, за мной пришли посланцы из нашей группы.
— Отец Сергий, нам надо ехать дальше, все уже собрались!
— Да я вот с епископом Маркосом беседую, поэтому задержался.
Мои спутники по паломничеству, увидев армянского епи-скопа в видавшем виде подряснике и без всяких знаков различия, тоже немного удивились.
Владыка Маркос обнял меня на прощание, как старого друга, и на этом наша короткая встреча закончилась. Но я её не забуду. Как не забуду и самого епископа Маркоса, который увидел в незнакомце, приехавшем из России, близкого по духу человека…
Ахтала
В последний день нашего пребывания в Армении мы посетили монастырь-крепость Ахтала в городе с одноимённым названием. Находится он на севере страны, недалеко от границы с Грузией. Природа там совершенно другая. Никаких красно-коричневых тонов и скалистых ущелий. Зелёные горы в туманной дымке и пасмурное небо. Так что пришлось нам надевать ветровки. А когда мы подошли к воротам монастыря, заморосил мелкий дождь. Но от этого пейзаж стал ещё красивее: не просто зелёным, а изумрудным. Впрочем, дождик вскоре закончился.
Монастырский собор святой Аствацацин оказался закрытым, а в монастыре не было ни души, поэтому мы сами осмотрели его территорию.
За алтарём собора Лилит показала нам две надгробные плиты над могилами русских монахинь.
— Монастырь был построен в десятом веке, но во времена правления грузинской царицы Тамары он стал халкидонским (т.е. византийским, а значит Православным — о. С.Г.), и сюда из России присылали русских монахинь, — рассказывает Лилит. — Эти две матушки тоже приехали сюда до революции, но когда в России к власти пришли большевики, возвращаться им было уже некуда. Они остались жить здесь, хотя монастырь закрыли. Местные жители приносили им пищу, а русские монахини молились Богу за своих дарителей.
Мы смотрим на их даты рождения и смерти и удивляемся. Монахиня Нина прожила 100 лет (1872 — 1972 гг.), монахиня Елисавета — 80 (1890 — 1970 гг.). Это в таких-то условиях! А в старые времена в монастыре были и амбары, и винодельня, и трапезная, и баня, не говоря уже о добротных кельях.
Поём заупокойную литию и поминаем русских подвижниц, молившихся в горах Армении.
Пока мы осматривали пустующую монашескую обитель, приехал местный священник.
— Селение от монастыря далеко, — извиняясь, сказал он. — Поэтому службу начинаем поздно и всегда рады любым гостям.
Средних лет, в очках, священник напоминал аспиранта Духовной Академии. Он открыл нам собор, и мы не пожалели, что попали в него. Нашему взору открылись прекраснейшие фрески XIII века.
— Это единственная церковь, где сохранилось столько фресок, — говорит священник. — Их общая площадь девятьсот шестьдесят квадратных метров, и они никогда не реставрировались. Только в семидесятые годы прошлого века их немного почистили.
Среди фресок, поражающих сочностью красок (а им семьсот с лишним лет), встречаются очень интересные. На западной стене, посвящённой Страшному Суду и вечной жизни, — большое изображение Богоматери, по бокам от которой фигуры благоразумного разбойника и праотца Авраама. На коленях у патриарха младенец. Это не кто иной, как бедный Лазарь, отнесённый Ангелами на лоно Авраамово. Здесь же фреска, которую я не видел ни в одном храме. Круглые безликие фигуры на тёмном фоне. Словно пугающие бледные маски. Так изобразил иконописец нераскаявшихся грешников. Мир создан из ничего, — и они после смерти уходят в это ничто, лишённое Божественного света, уходят на вечные мучения. Поэтому и лиц у них нет, а только похожие друг на друга маски.
На восточной стене несколько святых изображены в белых чалмах.
— Почему на них надеты чалмы, ведь Магомета во времена этих святых ещё не было? — спрашивает священник и сам же отвечает. — Армянский народ всегда находился в борьбе, отстаивал свою Христианскую веру. И чтобы иноверцы не разрушали храмы, использовали такую хитрость. В Эчмиадзине на барабане главного купола собора изображён святой в персидских одеждах, чтобы персы подумали, что это их святой. В Нораванке есть такое изображение, видели?
А здесь иконописец изобразил трёх святых в чалмах, чтобы мусульмане подумали, что это их праведники, и не разрушили монастырь.
Как ни увлекателен был рассказ армянского священника, нас ждала дальняя дорога через город Алаверди в аэропорт Звартноц с прощальным обедом в придорожном ресторанчике.
Утром мы покинули наш последний армянский отель в Дзорагете. Почему я назвал его медным? Да потому что на уступах лесистых гор раскинулся медный завод с дымящимися трубами. И ключи от номера в отеле оказались медными, весом граммов эдак в двести, а на каждом красовалась медная буква армянского алфавита. И табличка с просьбой не безпокоить хозяина номера, когда он отдыхает, тоже была медной. Ну и много ещё чего. Вот и получается, что медная гостиница.
Община отца Кирилла
Недалеко от Еревана есть селение Джервеш, а в нём небольшая церковь, построенная на фундаменте храма IV века. Церковь интересна тем, что в ней нет армянских икон, которые напоминают картинки на религиозные темы. Мы с удивлением и радостью видим в ней милые сердцу православные образа в византийском стиле. Настоятель церкви отец Кирилл, родственник Лилит (его покойная жена — тётя нашего гида) по этому поводу сказал, несколько удивив нас:
— Честно говоря, мне и самому не нравятся иконы в армянских храмах. Вообще-то их и иконами назвать нельзя, они больше напоминают картины. Некоторые из них настолько неудачны, что граничат с кощунством. Поэтому в моём храме только настоящие иконы в византийском стиле.
До принятия сана отец Кирилл был режиссёром и актёром. Отец Кирилл и по сей день на армянском Христианском канале ведёт цикл детских передач. Но Господь призвал его к более высокому служению: в сорок четыре года отец Кирилл принял священный сан в Армянской Церкви и стал настоятелем храма в Джервеше. А позднее, за чаем в воскресной школе мы узнали от него любопытный факт. Оказывается, сестра его дедушки была той самой Шаганэ (1), которой Есенин посвятил известное стихотворение. Согласитесь, не обычно — вдруг встретить в далекой от нас Армении человека, двоюродная бабушка которого была поэтической «музой» великого русского поэта!…
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Лилит проводит нас в маленькую комнатку с правой стороны от алтаря и показывает фундамент храма IV века. Сбоку у стены висит целый ряд длинных бордовых платьев, а на выступе стоит какая-то грамота.
— Это концертные платья нашего церковного хора, — поясняет наш гид. А затем смущённо добавляет: — Я несколько лет регентовала здесь. Однажды мы ездили в Белоруссию на Международный конкурс церковных хоров и получили там диплом.
Отец Кирилл приглашает нас в воскресную школу на чай. Во дворе церкви, залитом лучами полуденного солнца, мы встречаем несколько армянских девочек лет десяти-одиннадцати. Они приветливо что-то нам говорят, видимо, приглашают в помещение воскресной школы. На небольшой, но уютной территории храма красивые цветы, деревья. И ещё — ощущение светлой радости. А как же иначе: здесь всегда слышны детские голоса и детский смех. «Если не обратитесь и не будете как дети… » (Мф. 18, 3).
В помещении воскресной школы уже накрыты столы, нас ждут преподаватели. У стены — книжные шкафы. В них много Православных книг на русском языке. Мы пьём чай и армянский кофе с домашними печеньями. Их испекла одна прихожанка, работающая в приходской пекарне. Сказать, что печенья были очень вкусными — мало. Они просто таяли во рту и вызывали желание кушать их всю оставшуюся жизнь. Но печений оказалось не так уж и много и поэтому хватило их ненадолго.
Мы почувствовали, что в приходе отца Кирилла действительно есть Христианская община, где все относятся друг к другу с любовью и пониманием, где всех встречают с открытой улыбкой и чистым сердцем.
Педагоги воскресной школы попросили меня на прощанье сфотографироваться с ними и с детьми, что я с удовольствием и сделал. Также я с радостью подарил отцу Кириллу свою книгу «Цветок Сиона» о моих поездках на Святую Землю.
Прежде чем уехать из Джервешской общины, мы заглянули в пекарню. Там трудились две женщины, одна из которых угощала нас прекрасными печеньями. Неутомимые труженицы были белыми от муки и раскатывали лаваш. А на прилавке у них лежали различные изделия из теста. Чтобы содержать воскресную школу, нужно зарабатывать деньги. Нас заинтересовали необычные изделия, которые нельзя встретить в России. Они представляли собой тонкие узенькие полоски, скатанные в кружок.
— Они из чечевичной муки, — объясняет мастерица печений. — Знаете, что такое чечевица? Да, как горох, только мельче. Правда, они солёные. Сейчас я вас угощу.
Насыпав нам целлофановый пакет чечевичных полосок, женщины, улыбаясь, прощаются с нами. По вкусу эти печеньица напоминают наши кириешки, и мы громко похрустываем ими в салоне микроавтобуса, направляясь в древний город Аштарак…
Община отца Арутюна
В Вагаршапате, недалеко от собора святого Эчмиадзина, за большим кладбищем стоит церковь мученицы Гаянэ, построенная в 630 году. В церковь войти сразу мы не смогли — там шло венчание. У одной из колонн пристроенной в 1683 году галереи стояла плетёная, украшенная белыми и розовыми атласными ленточками корзина, а в ней лежало много самодельных белых яиц, искусно сделанных из материи. Оказывается, в Армении молодожёнам принято дарить такие корзины с пожеланием родить много детей.
Но вот красивые и счастливые жених и невеста выходят из церкви, выпускают из рук белоснежных голубей, их обступают родные и знакомые, осыпают лепестками роз, дарят им подарки.
Мы входим в храм и встречаем там Православного священника. Знакомимся. Отец Геннадий из Ярославля. Он армянин и приехал помолиться у Христианских святынь, а также побеседовать с известным и за пределами Армении старцем-духовником отцом Арутюном. Старец создал такую Христианскую общину, которая старается жить по апостольским заповедям и включает в себя армян-христиан из разных стран. Отец Арутюн служил в церкви мученицы Гаянэ, но сейчас из-за старости и немощи не совершает богослужений.
В этой же церкви подвизаются две монахини — Елисавета и Татев, пока единственные в Армении.
— Женских монастырей у нас ещё нет, — говорят они. — Поэтому мы исполняем послушания в храме и келейно — положенное монашеское правило. Это трудно, но Господь нас укрепляет.
В быстро наступивших сумерках мы приехали в общину отца Арутюна, где нашу небольшую группу уже с нетерпением ждали. Нас встретила матушка известного духовника. Вообще-то женская часть общины вместе с ней живёт в отдельном доме, а мужская часть с отцом Арутюном, но по случаю дорогих гостей все собрались у своего наставника.
Столы были заставлены самыми лучшими армянскими кушаньями, с любовью и молитвами приготовленными членами общины. Вместо спиртного — всевозможные соки. Меня как священника посадили рядом с отцом Арутюном. Чуть позже пришёл отец Геннадий и тоже сел за нашим столом. Престарелый отец Арутюн с длинными седыми волосами и такой же длинной бородой чувствовал себя неважно и почти не говорил, но от него веяло духовной мощью и спокойствием. Он и внешне представлял собой человека богатырского телосложения высотой под два метра. Почему-то его образ ассоциируется у меня с Араратом, который в Армении виден отовсюду и, глядя на который, понимаешь, что потопа больше не будет, как и обещал Господь по милосердию Своему. Ибо есть на земле праведники, всецело посвятившие себя Богу. И не только те, кто дал монашеские обеты.
В молодости отец Арутюн на Великий пост уходил в труднодоступное ущелье за монастырём Гегард и там изнурял свою плоть постом, вознося горячие молитвы Творцу. Неблагоговейное отношение к храму вызывало у него особое неприятие. Он не мог равнодушно смотреть на то, как приезжающие на венчание мирские люди на машинах въезжали прямо на церковный двор, и без того маленький по своим размерам. И вот тогда-то отец Арутюн совершил духовный и телесный подвиг. Он нашёл тяжёлый цилиндрической формы камень, притащил его к арке и положил посредине. Никто камень не только приподнять, сдвинуть с места не может. С тех пор машины на церковный двор не въезжают.
Мирная беседа за ужином переходит в духовные песнопения. Появляются ещё мужчины и женщины, кто-то проходит в комнату, кто-то стоит в дверях, и из глубины сердец так естественно и напевно льются звуки молитв к Божией Матери. Мы не понимаем армянских слов, но прекрасно чувствуем, о чём поют члены общины.
В общине отца Арутюна не только вместе молятся и поют. Если кому-то из членов общины требуется помощь, то ему обязательно помогут, где бы он ни находился, даже в другой стране. Люди живут здесь единой семьёй в атмосфере братства и любви. Что мы и почувствовали на ужине, устроенном в честь нас.
Наступила пора расставания. Отец Арутюн медленно встал из-за стола и, держа в больших натруженных руках крест, перевязанный у основания красной пасхальной лентой, сказал слова напутствия. Старец-духовник говорил по-армянски, а его матушка переводила:
— Христос пришёл к нам, чтобы спасти нас. Он принёс нам мир и любовь. Это главное. Поэтому мы должны быть в мире и любви между собой. Если мы будем по заповеди Христа
любить друг друга, то научимся любить и Бога. И тогда Господь поможет нам во всех добрых делах.
Протоиерей Сергий Гусельников, г. Самара.
(1) Шаганэ — Тальян (Амбарцумян) Шаандухт Нерсесовна (1900-1976) родилась в небольшом городе на юге Грузии — Ахалцихе. Зимой 1924-1925 гг. Сергей Есенин приезжал к морю в Батуми, некоторое время проживал здесь, где и состоялась его встреча с молодой учительницей литературы, умной и обаятельной женщиной, которая гостила у своей сестры. Под впечатлением знакомства и встреч с юной армянкой было написано известное стихотворение.
Источник: Благовестсамара.рф